Александр Банчук: «Полицейским в Украине должно быть все равно, кто власть, а кто оппозиция»

Александр Банчук: «Полицейским в Украине должно быть все равно, кто власть, а кто оппозиция» 

Эксперт Центра политико-правовых реформ Александр Банчук рассказал о том, какой будет реформа МВД, чем будет заниматься новая полиция и почему не стоит слепо копировать грузинское законодательство.

Издание «Platfor.ma»: — Когда прошлой осенью объявили, что украинская милиция станет полицией, люди начали проводить параллели с подобной реформой в России. Что должны сделать мы, что изменить не только название, но и суть?

Александр Банчук: — В Украине есть понимание того, что изменения нужны, и есть общее видение, что должно быть. К счастью, пока то, что говорят политики, и то, чего хочет гражданское общество, вполне совпадает.

Первая цель — это деполитизация. Мы должны сделать такую ​​полицию, чтобы были минимизированы любые воздействия на нее. Будущим полицейским при осуществлении их полномочий должно быть все равно, кто там есть власть, а кто оппозиция. Один из способов этого — разделить саму полицию и МВД. Я не знаю, согласится ли на это правительство, но в европейских странах МВД — это центральный аппарат, который находится в столице и в котором работают 200-300 сотрудников. Полиция является отдельной структурой, имеет свой ​​отдельный центральный аппарат и региональные подразделения.

Вторая важная вещь — это обновление кадров. Почему в России ничего не изменилось? Потому что те люди, кто были милиционерами, автоматически стали полицейскими. Для нас важно, чтобы процесс отбора, продвижения по службе, увольнения был максимально открыт для общественности. Если не будет прозрачного конкурса на должности, у нас будет то, что в России. Надо привлечь новых людей, которые не знают, что такое старые порядки, что такое пытки задержанных — тогда мы изменим не только форму, но и содержание.

— Обновление кадров предусматривает увольнение. Что делать с теми, кто работает в системе сейчас и может остаться без работы?

— Уменьшение количества сотрудников предусмотрено, это правда. С патрульной полицией хорошая вещь сделана — надо всем давать шанс. Поэтому сейчас всем лицам до 35 лет разрешено подаваться как кандидатам в патрульную службу. Тем, кто постарше, позволят пройти конкурс на участковых инспекторов будущей полиции. Я за то, чтобы давать возможность работать всем — и старым, и новым.

Серьезнее надо будет отнестись к блоку криминальной полиции. Ведь детективами так просто не становятся, они не приходят с улицы — для этого нужны специальные знания. Поэтому и подход будет немного другим.

— Какой теперь станет структура МВД? Она будет приближена к подобным системам в Европе?

— Что касается полиции, то патрульной и криминальной можно ограничиться. Все остальные службы по сути можно отнести к одной из этих двух. Разветвленная сеть, которую мы имеем сейчас, нам не нужна. В этом году уже начали над этим работу: ликвидировали транспортную милицию, ветеринарную. Оптимизация идет, и это правильно. Структуру надо упростить.

Кроме полиции у нас должна быть пограничная и миграционная службы, и служба чрезвычайных ситуаций. Правительство уже подготовило законопроект, в котором все это прописано. Но я думаю, что цементировать это на уровне закона не совсем правильно. В Европе, кстати, вообще законодательно не выписывают, что должно входить в структуру МВД. Там правительство может определить, например, что миграционная служба — это в Минюст. Или услуги, которые сейчас у нас предоставляет ГАИ, могут оказывать муниципалитеты.

— А как насчет «Беркута», «Грифона» и других спецподразделений? Их ликвидируют?

— Насколько я знаю, вместо нескольких таких спецподразделений планируют сделать одно. Тогда мы будем понимать, что все специальные мероприятия осуществляет это спецподразделение. Но очень важно, чтобы его не привлекали к проведению всех операций. Например, нет смысла использовать его при охране массовых мероприятий, демонстраций — что у нас делалось в последнее время. Спецподразделения нужно привлекать только тогда, когда начинаются нарушения и демонстрация перестает быть мирной. С другим может справиться и патрульная полиция.

— Я знаю, что сейчас разработаны несколько законопроектов, которые касаются реформы МВД. Они имеют право на существование?

— На данный момент утвердили четыре законопроекта. Три из них уже зарегистрированы в парламенте. А четвертый — о национальной полиции — до сих пор нет. Почему? Потому что еще в январе зарегистрировали законопроект Юрия Луценко о национальной полиции и альтернативный — о полиции и полицейской деятельности. Процедурно в парламенте невозможно зарегистрировать еще один. Надо либо провалить голосования за два, либо договариваться, чтобы один из них отозвать.

Если брать правительственный законопроект, то там около 35% текста скопировано с закона грузинского. Это не плохо и не хорошо, это просто констатация факта. С грузинского закона о полиции на русском языке просто взяли некоторые положения и перевели их на украинский. Такая вот у нас особенность законотворчества. Я не думаю, что это хороший путь.

— И что скопировали с грузинского закона?

— В основном это касается полицейских мер. Например, применяемые средства принуждения. Также о превентивных полицейских мерах: задержание, опрос, осмотр, доступ в помещение. То есть то, что имеет отношение к ограничению прав человека со стороны полиции.

На мой взгляд, это не очень ложится в то регулирование, которое у нас есть. Может быть дублирование полномочий, а это станет причиной злоупотреблений. Например, если у них предусмотрены превентивные меры, то в нашем Уголовном процессуальном кодексе выписана более жесткая процедура. Таким образом, когда полицейские будет что-то нарушать, они всегда смогут ссылаться на ту норму закона, которая им выгодна. Наибольшая опасность именно в таких манипуляциях.

— Ты не менее грузинская реформа полиции дала неопровержимые результаты — сейчас их полиция считается образцовой. Возможно, позаимствовать их законодательство — не самый плохой вариант для нас?

— Скопировать можно идеи или систему, но не стоит переписывать куски законов. Начнется терминологическая путаница, которая потом обязательно вылезет нам боком. Например, в Грузии есть понятие «специальный полицейский контроль», а у нас — нет. Так что мы будем делать, когда его придется по закону применить?

Хотя, и это вопрос спорный. Знаете, что делала в начале 1990-х Эстония — одна из самых успешных постсоветских стран? Ее правительство честно признавалось: под советской оккупацией мы отстали, поэтому будем переводить законы с немецкого языка и внедрять у себя. Но в то время у них еще не было своего регулирования, а мы 23 года его уже наработали.

— Но за эти годы доверие к милиции со стороны общества очень упало. Кто за это ответственен и как его поднимать?

— Знаете, ниже уже некуда падать. Поэтому любая положительное изменение работать только «в плюс».

Сейчас наибольший удар придется на молодых ребят, которые будут работать в патрульной службе. Кстати, в патрульную службу уже ушло много желающих. В трех городах — Одессе, Харькове и Львове — уже открыли или вот-вот откроют конкурс. Здесь не нужны специальные знания, зарплату обещают в пределах 6-8 тыс. грн. Для регионов это неплохие деньги. Это первый шаг к обновлению системы.

Все зависит от того, как они себя покажут. Но не хотелось бы, чтобы изменения ограничились только патрульной полицией. После нее надо серьезно браться за криминальную (полицию — А), потому что когда потерпевшие, у которых что-то украли или которых избили, придут и увидят то же самое — будет диссонанс. В патрульной полиции все будут улыбаться, а в райотделе будут и дальше сидеть бюрократы, которые не хотят помогать.

Наибольшая вина в отсутствии доверия лежит на руководителях государства. Для них всегда было важно, чтобы этот орган защищал их интересы. Фактически, так было в Средние века — у короля была своя рать, которая со всех сдирала налоги. Поэтому и получается, что это орган не для общества, а для власти.

С другой стороны, министр сейчас несет политическую ответственность за безопасность страны. Ему кажется, что пока он контролирует систему, все держится. Как это — выпустить из рук? Становится страшно, потому что тогда никому нельзя будет дать указание. Сейчас министр — это исполнительный директор полиции, а должен быть председателем наблюдательного совета. Он должен решать глобальные вопросы, а не заниматься мелкими делами.